Друзья, в этот наш славный день, когда мы отмечаем один из наших главных праздников, хочу привести вам один небольшой фрагмент из воспоминаний ветерана 6-го артиллерийского полка 74-й дивизии Н.П. Ильина об одном из боев на Орловско-Курской дуге. Это не художественная литература, это описание всего лишь одного дня боя. Обратите внимание, как спокойно, профессионально, без особых эмоций, почти обыденно, Н.П. Ильин описывает события. Для них это были боевые будни, но у меня, почему-то каждый раз, когда я читаю эти строки, наворачиваются слезы на глаза.
«…. Но с рассвета завязались такие бои, каких ещё не было. Немецкая артиллерия, миномёты, авиация беспрерывно обстреливали и бомбили наш передний край и огневые позиции артиллерии, их пехота и танки штурмовали нашу оборону, выискивая слабые места. В таком адском бою обе воюющие стороны несли большие потери. Впоследствии из воспоминаний маршала Жукова нам стало понятно, что Гитлер приказал 11 июля любой ценой сломить нашу оборону и окружить наши войска. Отбивая немецкие атаки, мы почти без перерыва вели огонь, и к полудню во всех батареях дивизиона были расстреляны два боекомплекта снарядов. Остался только неприкосновенный запас для обороны огневой позиции батареи, если прорвётся противник. Это значит, что у каждой гаубицы осталось по 4 снаряда, а у каждой пушки — по 10 снарядов. Из штаба дивизиона командирам батарей сообщили, что автомашины с боеприпасами со складов дивизии вышли к нам, но их всё не было. Позже мы узнали, что машины со снарядами попали под бомбёжку.
И в этот момент одна из фашистских атак увенчалась успехом. На стыке нашей 74-й и соседней дивизии прорвались танки противника вместе с автоматчиками и, обходя с тыла наш 360 стрелковый полк, хотели смять всю оборону нашей дивизии. Их путь должен был проходить около батарей нашего второго дивизиона. Командир дивизиона майор В.А. Афанасьев приказал командирам батарей И.Е. Сонину, В. Буркину и Н.П. Ильину немедленно прибыть с НП (наблюдательный пункт) на огневую позицию батарей и снарядами неприкосновенного запаса остановить продвижение противника.
Когда мы, командиры батарей, бежали со своими телефонистами к огневым позициям, то увидели в километрах в полутора движущиеся в нашу сторону 18 тяжёлых танков и человек 150-200 немецких автоматчиков. Нам стало ясно, что прорвавшийся противник будет двигаться в 500-800 метрах перед нашими батареями. На таком расстоянии стрельба по танкам недостаточно эффективна. А ведь каждый наш без пользы выпущенный снаряд может обернуться трагедией для батареи. Мы имели на 8 пушек 80 снарядов и на 4 гаубиц — 16 снарядов. На трёх батареях было человек 80 воинов с карабинами и по 30 патронов к ним. Противник имел на 18 танках 18 пушек и около 900 снарядов, 18 крупнокалиберных пулемётов и 6-8 тысяч патронов к ним. 90 танкистов имеют мощное броневое укрытие, да ещё 150-200 автоматчиков, у каждого по 100 патронов, 3 магазина.
У противника по сравнению с нами было превосходство в людях раза в четыре, а по вооружению и боеприпасам больше, чем в 10 раз. К тому же, если противник обнаружит наши батареи на расстоянии 1 км и более, то из танков на этой дистанции разобьёт все наши орудия, тогда как от нашего огня танки на этой дальности танки почти неуязвимы. У нас было два преимущества: огромное стремление воинов дивизиона уничтожить зарвавшихся фашистов и возможность первыми внезапно открыть огонь, когда выгодно нам. Поэтому командиры батарей приняли решение: когда противник выйдет на уровень 4-й батареи автоматчиками, а танки уйдут ещё дальше метров на 100 в сторону 5-й батареи, в это время 6-я батарея откроет огонь по автоматчикам.
Танки противника должны развернуться в сторону 6-й батареи и двигаться, чтобы её уничтожить, при этом они приблизятся к нам на выгодное расстояние для 4-й батареи, которая и откроет огонь для уничтожения врага. Если танки развернутся на 4-ю батарею, то подставят борта и зад танков (наиболее уязвимые места) для 5-й батареи.
Снарядов неприкосновенного запаса у нас было не больше, как на 2 минуты боя. Если за 2 минуты мы не уничтожим противника, то его танки раздавят 4-ю, 5-ю батареи, а ещё через 2 минуты будет раздавлена и 6-я батарея, а автоматчики закончат уничтожение воинов наших батарей.
В это время на НП майор Вячеслав Афанасьевич Афанасьев, отдав необходимые распоряжения, приказал начальнику разведки ст. лейтенанту Т. И. Петриченко идти к командиру 360 с.п. Н. И. Сташеку и доложить замкомандиру 6-го артполка А. И. Белову о плане боя дивизиона с прорвавшимся противником, а сам выскочил с НП с одним разведчиком, чтобы идти на батарею руководить боем. Но не прошёл он и пяти метров, как был убит разорвавшимся снарядом врага, а разведчик был ранен. Тогда нач. разведки Петриченко и разведчики перевязали раненого, а у майора Афанасьева сняли ордена, взяли документы, убитого положили в окоп, закрыли телогрейками, засыпали землёй, после чего отправились к майору А. И. Белову, доложили обо всём и сдали документы и ордена А. И. Афанасьева.
Когда мы подбежали к пушечным батареям, Буркин и Сонин пошли на свои батареи, а я с телефонистом остановился между пушечными батареями, где проходил телефонный провод на нашу 6-ю батарею с тем, чтобы отсюда наблюдать за боем и вести огонь своей батареи. Здесь были вырыты два индивидуальных окопа для телефонистов на случай обстрела этой площади в момент ремонта телефонных проводов. Телефонист подключил телефон, отдал мне, а сам из другого окопа метрах в пяти от меня, стал наблюдать за противником. Наши батареи были готовы к бою.
Наступил момент и по моей команде, 6-я батарея произвела один за другим четыре выстрела с небольшими интервалами. Начали рваться бризантные снаряды над немецкими автоматчиками на высоте 3-5 мет от земли. Упали на землю не только убитые и раненые, но даже и те, кого разорвавшиеся снаряды не затронули. Но фашисты обнаружили батарею. На огневую позицию 6-й батареи развернулись немецкие танки и с дистанции более чем за километр, открыли огонь с ходу.
В это время 4-я батарея с расстояния 400-450 метров открыла точный огонь по фашистским танкам, а как только танки повернули на 4-ю батарею, 5-я батарея с расстояния 600-700 метров в борт танкам также открыла огонь. Танки разделились на две группы: против 4-й батареи было11 танков, против 5-й — 7 танков. Завязалось сражение двух батарей с танками противника, а 6-я батарея своим методическим огнём держала прижатыми к земле фашистских автоматчиков, но по ней уже вели огонь артиллерийские батареи.
4-я батарея отбивает атаку 11 танков. От выстрелов наводчиков Филиппа Андреевича Лекарева и Сергея Семёновича Фионина один танк взорвался, другой оказался подбитым. Не уступало им орудие, где командиром был ст. сержант Иван Павлович Репин, его орудие тоже подбило танк. В это время положение на батарее можно было назвать адом. Рвутся снаряды от немецких танков, крупнокалиберными пулемётами фашистских танков пробиваются орудийные щиты, прикрывавшие воинов, свистят пули автоматов.
Разбито одно орудие, затем другое. Больше половины состава орудийных расчётов ранено или убито. У уцелевших двух орудий нет снарядов. До немецких танков не более сотни метров, но и немцы понесли потери. Побито ещё два танка.
Командир батареи Иван Егорович Сонин становится у второго орудия за командира и наводчика, а наводчик Лекарев и заряжающий Тимошенко бегут к разбитым орудиям, несут от них оставшиеся снаряды. И вот, орудие заряжено, выстрел, подбит шестой танк. А в это время перед орудием Ивана Егоровича Сонина метрах в 30 появляется ещё танк. Что делать? По инструкции не рекомендовалось стрелять на такое расстояние, орудийный расчёт мог погибнуть от взрыва своего снаряда. Рекомендовалось укрываться в окопах и защищаться гранатами, вести огонь из карабинов. Гранат нет. Стрельба из карабина по танку «Тигр» бесполезна. А танк через 10-15 секунд раздавит орудие и всех воинов. Иван Егорович Сонин делает выстрел, танк взрывается. Фашисты оставшихся четырёх танков не выдерживают. Взрыв разбитого Сониным танка как бы служит сигналом к отступлению Танки отступают, продолжая обстрел батареи. А на батарее то ли от взрыва своего снаряда, то ли от разрыва танкового снаряда, Иван Егорович Сонин был убит. 4-е орудие батареи, где наводчиком был Сергей Фионин, сделало ещё три выстрела по отступающим танкам и замолчало. Нет снарядов. Командир орудия И. П. Репин вызвал на батарею упряжку лошадей с передком, чтобы прицепить подбитое орудие, положить на лафет раненых и убитых и вывезти в тыл. Заряжающий Тимошенко взял на руки тело командира Сонина, понёс к орудию, но в это время рядом взорвался снаряд фашистского танка. Убило две лошади. Осколки впились в тело Сонина, его кровью залило лицо, руки, одежду солдата Тимошенко, а взрывной волной его контузило. Пришлось отказаться от такой эвакуации.
На батарею уже прибыл военфельдшер Г. И. Курпас, перевязал раненых и отправился оказывать помощь раненым 5-й батареи.
Бой утихал. Убитых хоронили здесь же, на огневой позиции, а раненых выносили в тыл. Командование батареей принял лейтенант Черноколенко. Так воины 4-й батареи отразили атаку 11 танков и более сотни автоматчиков-фашистов, ликвидировали прорыв нашей обороны. Перед батареей стояли семь разбитых танков. Лежали трупы убитых автоматчиков и танкистов. Но и батарея понесла потери: 5 человек было убито, в том числе командир батареи И. Е. Сонин, 11 человек ранено, 3 пушки разбито. Но в батарее остались в строю 7 человек, 1 орудие и 2 снаряда от разбитой пушки.
А что же на 5-й батарее? Ведь на эту батарею пошли 7 танков и часть автоматчиков. Здесь завязался жаркий бой. Батарея ведёт огонь на расстоянии 600-700 метров. Эффект незначительный. Подбит один танк, разорвана гусеница, заклинена башня. Другие танки рвутся к батарее, ведут огонь. На батарее разбита одна пушка, другая, появляются раненые, один солдат убит. Ранен командир батареи капитан Буркин, но продолжает командовать. К орудийным расчётам идут на помощь телефонисты. Телефонист Вахарев подносит снаряды, ст. лейтенант Стрельников за наводчика ведёт огонь. Между батареей и танками сократилось расстояние. От выстрела М. Стрельникова загорелся танк. Третий танк разбило другое орудие.
В это время началось отступление танков. От 4-й и 5-й батарей отступали оставшиеся 4 танка, но один из них подорвался на мине, установленной сапёрами. Напротив 5-й батареи осталось 4 разбитых танка, трупы автоматчиков и танкистов. Пятая батарея понесла потери: 1 воин убит, пять ранено, в том числе командир батареи капитан Буркин. Командование принял на себя ст. лейтенант Михаил Стрельников.
Шестая батарея также выполнила свою задачу. В том скоротечном бою имевшимися 16-ю снарядами мы заставили фашистских автоматчиков лежать там, где их застало начало боя, и лишь отдельные смогли приблизиться на дальность эффективного огня автоматов. На поле боя остались более 20 убитых фашистских автоматчиков, сколько было раненых неизвестно. Но по опыту можно сказать, что раненых бывает в 2-3 раза больше, чем убитых. Особенно удачно вели огонь орудия старшего лейтенанта Р. К. Караматова и старшины В. И. Анцигина.
На нашей 6-й батарее тоже были потери. Фашистская артиллерия не стреляла по 4-й и 5-й батареям, боясь перебить своих автоматчиков и танки, а всю мощь своего огня они обрушили на огневую позицию 6-й батареи. Но мы не могли прекратить бой и стреляли под разрывами фашистских снарядов. В этом бою погиб парторг батареи замковый третьего орудия Швычков. Ранены Сидоркин и Захаров, да и я был ранен.
Из архива Музея боевой и трудовой славы Малоархангельска
05 мая 1986г.»